Мы уже не раз в нашем эфире делились историями людей, которые в трудные для страны времена помогают, чем могут. Изготавливают носилки, вяжут носки, собирают продовольственную помощь, покупают оборудование и обмундирование для мобилизованных, отправляя посылки в зону СВО и на приграничные территории. Другие принимают в свои семьи и поддерживают беженцев. А сегодня мы расскажем о Виктории Мариловцевой. Женщина работает бухгалтером в Православной гимназии и имеет большой опыт волонтерской деятельности. Свой отпуск Виктория посвятила людям, которые полгода выживали в подвалах Северодонецка. В качестве волонтера она шла след в след за нашей армией, помогая людям на освобожденных от войск ВСУ территориях. Сегодня вместе с прихожанами Храма Всех Святых в земле Российской просиявших она собирает посылки для солдат и мирного населения.
Хорошие! Очень большой размера — 46. А эти 44. Найдут своего хозяина. Есть носки, которые связала наша прихожанка — бабушка. Их 16 пар. Ей 85 лет. Вот тут, связанные ее руками.
Виктория Мариловцева, волонтёр общественного движения «Неравнодушные»
Наш батюшка говорил, что радость в жизни приносит служение людям, Отечеству и Богу. Если человек хочет иметь в жизни радость, значит надо не удовольствия искать и не за развлечениями идти, а служить ближнему. Начинать с этого.
Я была подписана на Захара Прилепина, и там увидела сюжеты, что волонтеры работают. Не на передовой, а ближе к фронту. Там в разрушенных городах людям помогают. На сайте фонда контакты и через них сложным путем вышла.
Есть официальна подача, а есть взгляд изнутри. Мой взгляд не противоречит тому, что люди видят по телевизору. Просто они не видят чувства и эмоции, что человек думает.
Я работала на гуманитарном складе, приехала 31 июля и только-только освободили Северодонецк, Лисичанск, Рубежное и наша армия заходила. Они продвигались дальше и шли волонтеры. Они шли с армией. Первые заходили к тем людям, которые несколько месяцев сидели в подвале. У них не было ни воды, ни еды, связи, электричества, лекарств, больниц, врачей. Больные люди. Которые там оставались, диабетики. Они умирали. Во дворе прям. Из подъезда выходишь и вот могила. Их потом эксгумировали. Большое кладбище перевозили. Вот она могила и они живут тут же. Вся жизнь во дворе.
Мы, когда заехали в Северодонецк, этот ужас — разбомбленные дома, рухнувший подъезд в 9-этажке. Обгоревшие, черные бойницы. Это вся улица. Окопы рядом вырыты, блиндажи. Я, когда смотрела — не веришь глазам. Живя в Сибири, в Братске, в голову не придет, что такое может, где-то быть.
Я туда ехала и понимала, что надо помогать. Там наши руки нужнее. Я убедилась, видела единомышленников — волонтеров, которые съехались со всей России: Новосибирск, Красноярск, Пермь, Саранск, Уфа, Липецк, Москвичей много. Не верьте. Что они отсиделись в стороне. Они помогают. Участвуют.
Судьбы человеческие: сын в Чехии, мать в России, жена уехала в Украину с детьми. Нет связи, кто и где. Страшно.
Бабушка в деревне, а за ней сын ухаживал. Сын уехал в город в Северодонецк и начались военные действия. Он по одну линию фронта оказался, а бабушка лежачая. Она умерла. Никто не знал. Никто не помог.
Опасность номер один — это минная опасность. Ты ходишь только по асфальту. Не сворачиваешь в песок или травку. След в след. Гуськом друг за другом идешь и возвращаешься. Номер два — диверсанты. С ними вообще никак не надо встречаться. По одному ходить нельзя и по одному заходить в дом.
У нас было две машины и два экипажа: по 3 и 4 человека мы ездили. Ребята со всей России. Помогает вся Россия, в основном это юг и центр.
Они друг другу помогают. К тому времени, как мы приехали и заходили в квартиры. Они себя называют «дворовые». Они живут во дворе. Костры разводят, готовят. Не было бабушек, которая лежит, и никто к ней не подходит. Уже организовалась помощь, только нет памперсов, лекарств и нечем давление измерить. Мы помогали. Нет порошка, мыла нет. Они же по нескольку месяцев сидели в подвале.
Как-то выживают. Бабушки нас ждали. Те, кто там остался — не верьте. Не верьте, что нас не ждали и мы враги. Всех, кого мы видели, они говорят, что мы хотим в Россию. Мы ждали Россию, Путина, не хотим в Украину. И ждали референдума.
Есть Никита и он родился 24 февраля. Им помогали. В древне живут. Большая семья — пятеро детей. Ему особая нужна была смесь, привозили. Свой дом, разрушений нет. Деревня Пурдовка. Они прятались. Детей прятали.
Они под обстрелом за водой ходили, под обстрелом хоронили, готовили. Женщина рассказывала, что начнешь жарить и слышишь прилет. Схватил сковородку и побежал. Картошку сажали под обстрелами!
Мы заходим к молодой женщине. У нее двое детей. А у нее астры цветут. А со мной Света из Красноярска была, и она спрашивает: а цветы-то зачем? А она отвечает: а первое сентября же. Дети в школу пойдут!
Очень много беженцев из Северодонецка, Мариуполя. Они сильно разрушены. Но при нас уже жизнь налаживалась. Открывались аптеки, магазины, строители работали. Но первым делом работали МЧС России — саперы.
Дороги расчистили. Мы ездили по дорогам, где воронки были закатаны. Дорога готовая. При нас приехала бригада электриков из Кабардино-Балкарии, человек 20. На своих машинах, автокраны. Большой спрос на электриков.
Приезжаешь и видишь своих единомышленников. Которые любят страну и знают, что надо помогать. Не надо уговаривать.
Я знаю, что вот эти письма солдаты ждут. И вот недавно в чате волонтерском командир батальона рассказывал, что мои ребята со слезами на глазах читают ваши письма. Призываю всех писать письма. Пишите и мы отвезем.
Артем. Спасибо тебе за отвагу. Хочу пожелать Победы. Храни вас Господь. Мне 10 лет
Здравствуй, дорогой солдат. Хочу пожелать Победы, помощи Божией, иди дальше и не отступай!
Дорогие солдаты, мы вами гордимся и ждем дома. 1«Б».
